Метро, и самолет сменяют поезда,

Автобусы, трамваи, пароходы...

Зачем бежишь- и снова в никуда,

Наврут по радио свидетели погоды.

Куда теперь? На сколько ярдов вдаль,

Тебе уехать надо, что бы понял:

Ты здесь. Мне правда, очень жаль,

Что не писал и даже не позвОнил.

Ты говорил уверенно, что Там

Дышать свободней. Ну так ты ошибся.

Бежать от нас еще так долго нам...

Упал? Прости, хотя бы не ушибся?

Остановись! И прекрати всем нагло врать!

Жизнь здесь, сейчас- и с эти не поспоришь.

Ты- это ты. Не надо мест искать,

Ведь не найдешь красивей, чем построишь.

И в ритме чемоданов жизнь летит,

Уходит в даль, как рельсы на вокзале.

Под хор чужой и незнакомый бит,

Теряешься- и снова в прошлом мае.

А если написать про баобабы,

Я стану всем известен и богат?

Вокруг меня не женщины, а бабы!

Но я, признаться, даже очень рад.

Шум электричек птичьей песни ближе,

А дым вкуснее запаха цветов.

Давай сыграем? Только пой потише...

А-то соседи позовут ментов.

Я не закончил, но поставил точку.

Вот так всегда, играешь- не у дел...

На ложку меда, безразличия бочку-

А что ты собственно, писакак, здесь хотел?

Подмостки, сцены? Не туда попали.

У нас не любят тех, кто говорит.

Забыли все о чем они мечтали-

И никому, по сути, не болит.

Помню. И колыбель, и солнце.

Даже твой голос в тиши.

Ветер в мое оконце...

Главное- дальше пиши.

Храню темно-синие кеды,

Огарок той клятой свечи.

Ты не смотри на все беды-

Строфами, как прежде, лечи.

И, конечно, я помню поле.

Глаза твои цвета счастья.

То ли шутка ты, призрак то ли...

Ну, давай же, хватай за запястье!

Обещал же небо, с ветром,

Далеко, где никто из нас.

Час по часу и метр за метром-

Ты стихами мне душу спас.

Как поживаете, мой Милый Лорд?

Пишу вам при свече- погода ужас.

Спокойно все? Достроили ли форд?

Как дочери? Ответьте мне Вы, ну же-с!..

А в Лондоне дожди- клише повсюду;

Графиня де Монте совсем слаба-

И делать вид, что это важно буду-

Садом пытался мне продать вчера раба.

А как там Вы, мой Лорд, себе живете?

Ведет ли женушка Анет еще дела?

Вы так же ей бесцеремонно врете,

О том, что стала Англия мала?

О истиной причине переезда,

О том, кому стихи посвящены?

Сказать, что пережито посль отъезда?

Да, вашей нет в сием ни капельки вины...

Мой Милый Лорд, в саду белеют розы,

Те самые, что Вы дарили мне.

А помните, какие были грозы?

Вы, может, и спокойны, но я вне

Сознания… Нашелся ваш кулон-

С рубином красным, в пражской позолоте.

В тот вечер, Анн прогнать решила вон

Из дому по причине- много пьете,

И Вы, мой Лорд, пришли в ночи сюда.

Забавно. Помните, торжественные стоны?...

Конечно, по ушедшей жизни. Да...

И после этого как, терпят Вас иконы?!

Ты не любишь, когда повторяюсь-
Говоришь, что слова бледнеют,
А я снова и снова влюбляюсь,
В то, как глазки твои холодеют,
Губы красные шепчут о море,
Руки бегают по фортепьяно...
Ты мой свет, холода и горе.
Наберу, как обычно пьяно,
Буду слушать гудки телефона,
Может просто не дома- а где?
Треск забитый магнитофона,
На котором признания те,
Но не любишь, когда повторяюсь,
Что храню всех журавликов, честно.
В твою душу снова влюбляюсь,
Но увы, там и так слишком тесно.

Я совру вам, мой милый, о слезах,

Снах, признаниях- больше не жду.

Может где-то и жили мы в грезах,

Но сейчас-то я точно уйду.

Знаешь, грустно читать мне те строки,

Там, где каждое слове- обман.

Да, у всех свои в тайне пороки,

Но это не стояло ран...

Где свечной огонь засыпает,

Уступая место теням,

Время- снег, за окном уже тает.

Никогда не увидеться нам.

Никогда не сказать, что мы верим,

Что сквозь слезы будем любить-

Ведь как все, жизнь монетами мерим.

Милый мой, а готов ли забыть?..

Я устал быть вчерашним остатком вина,

Поэтичным клише, ремаркой.

Между нами разбитого счастья стена,

Гильотина не будет маркой.

Я давно не пишу для тебя, а в ответ-

Ты чужие сминаешь постели.

Не обижен, дам дружеский ныне совет:

«Вспомни, что они все хотели».

Я б назвал тебя шлюхой, но шлюхи милей. 

Мерзкий запах- родной парфюм.

Не хватает в зарплате поэту нулей,

И совсем не идет костюм.

Ты меня назвала мерзким гадом, козлом,

Неудачником и кастратом...

Да, я тоже люблю и мечтаю о том,

Что бы быть поскорее рядом.

И, наверно, никто нас сейчас не поймет.

Ненавидя, так громко скажем:

«Ваша псевдо-любовь через месяц пройдет,

Мы, увы, никогда не завяжем...»

И в темной комнате, с заплаканным лицом,

И в шумном зале, полном лицемерия-

Он рядом был. И другом. И отцом.

Хотя в моей руке и не комелия

Обычно находилась, а бокал;

И я, увы, не героиня пьесы,

Но даже Бог, не прочь попасть на бал.

А правда, что творцы все были бесы?..

Спасибо, вам, за то, что рядом вновь.

Я слышала, маэстро, что вы овен-

К успеху через слезы, через кровь...

Со мною музыка. Спасибо, Ван Бетховен.

Ты утопаешь в пыльном метро,

Схватившись за поручень, как за запястье.

Молча уйти, конечно хитро.

Только смотри, не прошел ли ты счастье?

Вагон опустел, как и список знакомых,

Ноги шагают привычкою в паб.

Ты не найдешь аргументов весомых,

Напьешься и склеишь за стойкою баб.

Утром проснешься в измятой постели,

Кофе поможет вспомнить вчера.

Нет сигарет- а что вы хотели?..

И уходить по-английски пора.

Снова вцепившись в запястье металла,

Куда-то провалится будничный день.

Ты улыбнешься бармену устало,

Бросив на счастье циничную тень.

Можно я присяду? Просто. Рядом.
Разлечусь на мили ядовитым градом?
Шелковистый голос- короля не двигай-
Ты была, наверно, самой важной книгой.

Что был я? Пустышка с шахматной доскою,
Я курил сигары, выпивал порою...
Жил в дыму просветов и несчастных писков,
Радио, газет и старых CD-дисков.

Ты же вся сияешь- юная принцесса,
Тают сигареты- снова все от стресса.
Ты не знаешь карты- бубны или крести?
И, судьба, спасибо, что свела нас вместе.

Я вдохну поглубже, как в последний раз
Дым твоих волос, океаны глаз.
Легкий привкус губ и тепло от рук-
Я запомню все, а-то мало ль вдруг...