Даже маяк занесло снегами. К северу,

Киты одиноко уходят в созвездье Стрельца.

Моли, ни моли к Иисусу… хоть к Черту, да Еверу,

Но контур размоет со временем, чЕрты лица.

А что ты хотел, блудный Волк, от дыханья морского,

Бликов луны да скучающих грот-марса-рей?

Ни фарта, ни чувств… Инда дневного улова

Не сыщешь у вод. На фоне стальных кораблей

Бумажный кораблик твой глуп и до боли комичен.

Но ты продолжаешь брести через льды, на пролом.

И если же Автор не станет в конец драматичен-

Надежда жива. Средь тумана мерещится дом.

Плащ, что отдан на игры ветра,

Весь промок- и совсем ни кстати-

Дождь стекает со шляпы из фетра,

По уставшей продрогшей стати.

Я пытался. Бежал, что есть мочи,

Обгоняя фонарные блики,

Разрывая обертку от ночи,

Сквозь не спящего города крики.

Я спешил на перрон, к вагону,

В тот единственный поезд к счастью...

а ты не подошла к телефону.

Я, как город, отдался ненастью.

Ты сказала, что мест больше нет

И захлопнула двери вагона.

Я по шпалам шагал восемь лет,

В ожиданье родного перрона. 

Они ушли. Их не вернуть вовек.

И не помогут песни со стихами

Всем тем, кто стали берегами рек,

Порывом ветра, чистыми полями.

Они ушли. Но память не уйдет

С потоком времени в седые числа-даты,

Покуда наш народ еще живет-

Живут в сердцах ушедшие солдаты.

Ушедшие в последние бои,

Не ради Киева, Москвы иль Еревана-

За Родину! И за свои дворы,

Накрытые молчанием так рано.

Они ушли, забрали холода.

Мы может всех не знаем поименно,

Но в майский день, поныне и всегда,

Не в знак печали, что и так бездонна-

А в благодарность за возможность жить

И за дворы в которых смех и крики,

Наш долг- к Кургану возложить,

Не красный мак, а алые гвоздики.

Вместо солнца- настольная лампа,

Вместо неба- пустой потолок.

От идей возведенная дамба

Отслужила достойно свой срок.

Вместо воздуха- выхлопы газу,

Вместо моря- бетонный каскад.

Кроме страха- ничто и ни разу,

Моя жизнь- это полураспад.

Вместо звезд- бесконечные фары,

Вместо смысла- заглавья газет.

В этой жизни мы просто катары.

Много окон, а выхода- нет.

Этот книжный магазинчик находился прямо на пути от дома Паулы к парку, где она каждое утро бегала для поддержания формы. Ну, или не совсем каждое… но все же бегала! Ну, или хотя бы делала фотографии в спортивном костюме и заливала их в свои в соц.сети.

Книжный был скорее лавочкой, чем магазином: маленький и неприметный. Сквозь окна виднелись красные стеллажи, заставленные книгами, и стойка продавца, усеянная всякой мелочью.

Захламлять полки лишними вещами, не связанными с косметикой и украшениями, Паула не любила поэтому, магазинчик с нескромным названием «Шекспир», она удачно пробегала мимо.

Хотя иногда, витрины, украшенные к какому-нибудь празднику и пестрящие яркими надписями «скидка -25%» все же притягивали ее внимание и заставляли задуматься. Задуматься над тем, что и в ее любимом магазине одежды скоро начнется время праздничных скидок.

И вроде все нормально- почти лето,

Но я не я, и ты там где-то

Среди прохожих другой планеты...

Но на ногах все те же кеды.

Все тот же запах ольхи и дыма,

В кармане «Орбит» и пачка «Прима»,

Все то же платье под цвет рассвета-

А у меня, почти что, лето...

Какой, к черту, русский язык!? Я Вас умоляю...
Мы лишь лимита тут для этих Великих Умов.
А, что там на счет приглашения? Так отвечаю-
Мне дурно от ИХНИХ бездушных, но громких балов...
«Где страсть, где оркестры, верхушка бомонда?»-
У нас не поребрик, братишка, окстись!
Вот так-то, вам вишенка с нового торта...
Тут вовсе не важно- борись иль молись,
Но это и есть поколение «завтра» сейчас,
Вскормленное Стефани Майер и матом.
Мой друг, я спрошу это только у Вас,
Коль жизнь- это рай, то что нам окажется адом?

Ты все там же, где и обычно-

Между дымом и грустными треками.

Это стало настолько привычно,

Что тебе лишь заведовать беками.

Бог все так же, как и обычно-

На тебя ему, честно, сроду...

Да пошел он! Пусть не тактично,

Атеизм ведь вошел уже в моду...

Ты все так же, как и обычно:

Днем- улыбка, в ушах Placebo-

Слишком тускло и слишком лирично.

После- крики в пустое небо.

Лишь звезда твоя саркастично

Светит ночью, не понимая:

Тоже делаешь, что и обычно-

Так откуда б судьба другая?

Над крышами, вдоль пыльной мостовой,

Срывая влажное белье еще с веревок,

Пронесся он, покрытый синевой,

И больно как-то в своем деле ловок-

В срыванье флюгеров и хлопанье дверьми.

Он мимо пробежал, развеяв косы,

В мгновениях пяти или семи...

Зеленые глаза и ноги босы,

Взъерошенные волосы, пальто-

Он не заметил, как я улыбнулась.

И все, что было раньше- все не то.

Я только с ветром, видно, и проснулась.